Из-за пустоты в зале особенно заметен был восседающий в центре Зюганов с челядью. А вот Жириновского как-то не хватало.
В кулисах народ быстро старался засветиться и уехать. Так что ничего особенно и рассказать-то нечего. На сцене запомнилась прежде всего Распутина - она громко ржала и сочно скакала в высоченных сапогах, как в туфлях для степа. Причем задом.
Охранник Киркорова грозно спросил меня, из какого я издания. Видимо, право приближаться к Филиппу имеют не все издания. Подозреваю, что они оберегали его от "Жизни". Но совсем зря, потому что сразу двое корров "Жизни" стояли рядом с Киркоровым и тщательно маскировались под беспонтовых внештатников "Сельской жизни".
Билан был, как всегда, в трауре по своей жизни. Рудковская (выглядит она вблизи, надо признать, великолепно) почему-то упорно рядит его в черное. Пел он неплохо, но что-то явно неподходящее для его голоса.
Порадовал Пригожин. Он спел с Валерией полноценный дуэт в шутовском восточном наряде, а до этого, увидев меня, подтянул и принял знакомить с Валерией. Она тоже несколько удивилась, но виду не подала. Я пожал ей руку и сказал: "Вадим". И уже вслед уходящим спинам задумчиво добавил: "журналист". Не знаю, надо ли было пояснять...
